Бедности в Молдове нет. Не потому, что ее не существует. А потому, что в последние годы бедность, как показатель уровня жизни, выпала из официальных отчетов. Ее попросту перестали считать. Так что миф о бедности пенсионеров и других слоев молдавского общества - это теперь, скорее, проделки оппозиции, чтобы нанести урон действующей власти.

Официальная статистика объявила годовые данные уровня доходов и расходов населения, показатели прожиточного минимума. В 2018 году располагаемые доходы населения составили в среднем на одного человека в месяц 2383,1 леев, что на 6,2% больше, чем в 2017 году.

В реальном выражении (с корректировкой на индекс потребительских цен) доходы населения увеличились на 3,1%. Уже традиционно для экономики потребления размер расходов чуть выше. Расходы населения в 2018 году составили в среднем на одного человека в месяц 2407,9 леев, увеличившись на 7%, по сравнению с 2017 годом.

Большая часть доходов жителей Молдовы по-прежнему уходит на еду (более 40%). Что в структуре потребительской корзины является не самым хорошим признаком благополучия при межстрановом сопоставлении. Деньги в 43,7% случаев поступают из заработной платы, на втором месте - социальные пособия, сообщает Национальное бюро статистики. Формированию доходов также способствовали индивидуальная деятельность (12,7% от среднемесячного дохода). Из этого показателя индивидуальная сельскохозяйственная деятельность составляет 7,3%.

Денежные переводы из-за рубежа остаются значительным источником бюджета домохозяйств, но их потенциал падает. В среднем они составляют 15% от общего дохода, что на 1,5 процентных пункта меньше, чем в 2017 году. В деньгах выражены 91,3% доходов населения, а 8,7% - доходы в натуральной форме. В абсолютном выражении сумма денежных доходов составила в среднем 2176,5 леев в месяц на человека, а в натуральном выражении - 206,6 леев. Денежный доход более значим для городской среды (96,7%), а для сельского населения - 85,6%.

Основная часть расходов идет на продовольственные нужды - 43,8%. На содержание жилища среднестатистический человек выделил 18,2% от общих расходов на потребление, а на одежду и обувь - 10,7%. Другие расходы были направлены на здравоохранение (5,1%), связь (4,6%), транспорт (4,0%), жилищный фонд (3,8%), образование (0,5%) и т. д. Учитывая, что городское население имеет более высокие доходы, потребительские расходы этого населения на 800,5 леев, или в 1,4 раза выше, чем у сельского населения.

Косвенные признаки бедности, при желании, можно прочесть и между строк. Во-первых, это углубляющийся разрыв между доходами городских и сельских жителей, в том числе выражающийся в разнице получения денежных доходов. В Национальном отчете человеческого развития за 2015-2016 гг. отмечается, что несмотря на выросший в два раза средний доход граждан с 2010 по 2015 год, разрыв между уровнем жизни сельского и городского населения увеличился. Так, в сельской местности за чертой бедности живут 19% населения, а в городах - 5%. Если в 2010 г. разница между доходами сельского и городского населения составляла 23,6%, то спустя пять лет она достигла 42%.

Во-вторых, данные о том, как за последний год менялся доход у людей с разным уровнем благосостояния, обычно запаздывают и появляются во второй половине года. Поэтому сделать выводы о неравенстве в распределении доходов, как и о степени этого неравенства – другими словами, насколько бедные обеднели, а богатые стали еще богаче – сразу невозможно. Хотя некоторые пояснения по поводу того, как в зависимости от способов получения шло распределение доходов, официальная статистика дает. «Средний уровень доступного дохода превышали домохозяйства, возглавляемые неаграрными работниками (+ 24,5%) и предпринимателями (+ 41,9%), но не могли быть достигнуты пенсионерами (-6%), занятыми в аграрном секторе (-22,5%) и самозанятыми в сельском хозяйстве (-41,4%)».

В-третьих, мимо статистики доходов проходит такой аспект, как их накопление и способы хранения – в сбережениях, в активах, инвестициях, товарах длительного пользования и т.п. В НБС признают, выборочное анкетирование населения не предполагает такого вопроса, «статистику интересуют только доходы, идущие на текущее потребление». Следовательно, ежемесячные данные не учитывают все источники доходов и расходов граждан. «Применяемая методика сбора данных – выборочное ежемесячное обследование домашних хозяйств с различным уровнем дохода, в отличие от сплошного обследования, которое применялось до обретения страной независимости, допускает погрешности», - говорит ведущий научный сотрудник НИЭИ Анатолий Рожко. Поскольку НБС оперирует только данными ответов респондентов (фактически данными социологического опроса), а полных данных нет, погрешности неизбежны. Методика не предполагает досчеты доходов, которые люди по разным причинам отказываются называть, и сведения об уровне доходов, особенно для групп с очень низким или очень высоким уровнем благосостояния, остаются предположениями, отмечает Анатолий Рожко.

То, что в реальности методика оценки доходов устарела и не отражает реальности, соглашаются и другие эксперты. Они признают: «социологический опрос», без досчетов теневых доходов, не может служить основанием для объективной картины. А следовательно – об уровне благосостояния, пусть даже и усредненном. Так, статистика потребительских расходов не согласуется с данными о ВВП с точки зрения использования. Объемы ВВП за счет конечного потребления домашних хозяйств расходятся с объемами потребительских расходов, хотя сопоставимость темпов роста сохраняется.

Это расхождение подвергает сомнению достоверность статистических показателей и оценки экономического роста, говорят эксперты. Ведь, чтобы точно определить экономическую мощь страны, нужно обратить внимание на то, что ее жители покупают и сколько денег на это тратят. Особенно это важно для страны, в которой потребление граждан выступает одним из важнейших факторов роста ВВП. Такой подход отличается от общепринятого подсчета ВВП, в котором учитываются все произведенные в государстве товары и услуги, ведь они могут предназначаться не только людям, но и, например, госорганам.

Потребительский потенциал, таким образом, и количество людей, живущих за чертой бедности, становятся барометром развития экономики. Но бедность в Молдове в последние три года не считают. Следовательно, не рапортуют и об усилиях государства в борьбе с бедностью. Почетная обязанность до 2015 года хвалиться этим принадлежала министерству экономики, которое составляло отчет о прогрессе в этом деле на основе расчетов Национального бюро статистики. Показатели бедности в стране не отслеживаются «по техническим причинам». «Нет специалистов, которые этим бы занимались. Хотя НБС в прошлом году усовершенствовало расчеты национальной черты абсолютной и экстремальной бедности на основе предложенной Всемирным банком методики», - пояснил генеральный директор НБС Виталий Валков.

Знающие люди говорят, что у официальной статистики и сейчас есть расчеты уровня бедности на основе усовершенствованной методики, но межведомственные проволочки «мешают» его обнародовать. Дополним: и, следовательно, никто точно не знает, сколько в стране действительно нуждающихся людей. Никто не спорит – часто видим, как государство пытается бороться с тем, чего официально нет. Поскольку «борьба с бедностью» по старой методике (до 2015 года) принесла такие потрясающие результаты, что почти искоренила этот порок.

Так, в динамике с 2000-го по 2014 гг. доля населения, живущего за чертой относительной бедности (абсолютный уровень бедности), планомерно снижалась с почти 70% до 11,4%. А за порогом экстремальной бедности (физиологические параметры выживания) почти не осталось народу – с 52% населения в 2000-м году до 0,1% в 2014 г. Есть только одна проблема: как теперь считать бедных, и будут ли это делать. Уже по новой методике, в которой национальная черта бедности пока широкой публике не известна, но, наверняка, несколько выше прежней. Чтобы было с чем бороться.

Хотя ориентиры общеизвестны. В международном сопоставлении стран черта выживаемости рассчитывается по паритету покупательской способности исходя из чуть более $2 в день. Черта абсолютной бедности несколько выше. Исходя из этого, Всемирным банком разрабатываются национальные уровни, которые должны характеризовать местные особенности монетарной бедности. В большинстве стран постсоветского пространства принята более понятная и приближенная к здравому смыслу методика, когда за отправную точку берется отношение дохода человека к прожиточному минимуму. За неимением официальной позиции по бедности, попробуем обозначить этот подход и для нас.

В Молдове размер прожиточного минимума в 2018 году составил 1891 леев в среднем на человека в месяц, и увеличился на 1,5%, по сравнению с 2017 годом. Располагаемые ежемесячные доходы населения в 2018 г. составили в среднем 2383,1 леев на человека, что превышает на 26% средний размер прожиточного минимума в стране. Среднемесячная зарплата в экономике составила в этот период 6446,4 леев, покрывая прожиточный минимум для трудоспособного населения в 3,2 раза. Вариабельность прожиточного минимума в зависимости от категорий населения и ареала обитания вносит свои коррективы, но не большие.

Для жителей самых крупных городов – Кишинев и Бельцы, -прожиточный минимум составил 2107,9 леев, что на 11,6% больше прожиточного минимума в других городах (1888,5 леев), а также на 17,4% больше, чем в селах (1795,8 леев). По категориям населения самая дорогая потребительская корзина - для населения трудоспособного возраста (2016,1 леев). Для детей прожиточный минимум составляет в среднем 1801,1 леев. И у большинства наших пенсионеров он действительно выше, как утверждает статистика. Прожиточный минимум для пенсионеров составляет 1574,2 леев (83,2% среднего прожиточного минимума по стране).

Но у молдавской бедности есть важная отличительная (от развитых стран) черта: у нас становятся бедными даже работающие люди. Риски абсолютной монетарной бедности у нас повышены в силу того, что даже при занятости родителей их зарплаты может не хватать для того, чтобы обеспечить прожиточный минимум для каждого члена семьи, говорят специалисты. А что говорить о семьях, когда работает только один из ее членов.

Кроме монетарной бедности, существует и другой показатель - депривационная бедность, когда человек не может покупать необходимые для жизни товары и услуги. При таком расчете в число бедных попадают также люди, у которых доход может быть приемлемым, но его все же недостаточно для доступа ко многим современным товарам и услугам, которые не входят в расчет стоимости потребительской корзины.

То есть, если у нас вдруг вздумают пересчитать бедных так, как это делается, например, в Европе, их окажется слишком много. А бедным требуется социальная поддержка государства. Но денег на всех не хватает даже при нынешней, усовершенствованной методике счета... Так что лучше вовсе не считать?